Вот еще одно интересное слово — «калпак» или «колпак», оно известно было на Руси в XIV—XV веках, пришло к нам из тюркских языков в значении шапки. И до сих пор в казахском КОЛПАК — шапка, а мы так называем и «шапку» на лампе и простого, неумного человека — колпак. И надуть — околпачить кого, и дурацкий колпак.
Интересно, что ШАПКА по-французски chapeau (шапо). Во французском это слово от латинского сарра. «Шапо» встречается у нас в названии складной шляпы — «шапокляк», есть оно в рассказе «Предложение» А. П. Чехова: «Валентин Петрович одел фрачную пару и лакированные ботинки, вооружился шапокляком и поехал к княжне…»
А «шапка» — древнее слово и уже упоминается в завещании Ивана Калиты (Душевная грамота московского князя Ивана Даниловича), относящемся к 1327 году: «А исъ портъ моихъ сыну моему Семену кожухъ черленый женьчужный, шапка золотая».
Эта «шапка золотая» употребляется довольно часто в древних русских памятниках. В Духовной Ивана Ивановича: «А се даю сыну своему князю Дмитрию… чепь золоту колчату… шапка золота» — 1359 год.
«Или что язъ примыслилъ, то золото и шапку золотую… далъ есмь сыну своему Василью…» — Духовная Дмитрия Ивановича 1378 года.
И вот в стихотворении «Два великана» М.Ю. Лермонтова написано:
В шапке золота литого
Старый русский Великан
Поджидал к себе другого
Из далеких чуждых стран.
Лермонтов в аллегорической форме описал борьбу русского народа с Наполеоном.
Очевидно, «шапка золотая» — это корона. Слово «корона» находим в Ипатьевской летописи: «…прислал папа послы честны, носяще венецъ и скыпетырь и коруну…» Нужно отметить, что здесь «венец» отделен от «короны», а латинское слово КОРОНА значит — венок, венец! Как расходятся значения слов в нашем языке: венок и венец — это не омонимы и не синонимы.
Говорят «венец творения», но нельзя сказать «венок творения»!
К.Г. Паустовский писал: «Девушки плели венки из полевых цветов», а не венцы. Говорили «идти под венец», то есть выходить замуж, но нельзя было сказать «идти под венок»! Наконец, горизонтальный ряд бревен в срубе избы называется венцом, а не венком!
Оба слова в самых различных значениях были уже известны в древнерусских письменных памятниках в X—XI веках, значит существовали они и раньше. В Остромировом евангелии 1056 года — «терновый венец». Нo в Душевной грамоте князя Михаила Андреевича Верейского 1486 года одновременно упомянуты и венец и венок: «Венецъ царский съ яхонты, да с лалы великыми, да другой венокъ низанъ великимъ женчюгомъ…»
В XI веке у Григория Назианзина венец — царская корона. У Афанасия Никитина в «Хождении за три моря» (1466—1472 гг.) упомянуты венцы башни, как срубы наших изб.
В Новгородской 1-й летописи 1218 года венец — награда, так же, как и в наше время венок. В «Слове» Даниила Заточника (XIII век): «…жена добра венец мужу своему», то есть награда мужу…
Как награда — ив летописи Нестора «О Борисе и Глебе»: «…венцая победными венци…»
Уже говорилось, что многие названия головных уборов от латинского caput — голова. А каким же образом это слово в немецком языке получило значение конца, гибели?
В немецком kaput означает разбитый, испорченный, сломанный, пропавший, погибший.
«Капут» в смысле «гибель, конец» встречается в нашей литературе, есть это слово у Салтыкова-Щедрина, Горького, Неверова. Слово настолько удивительное, что стоит остановиться на нем подробнее.
В XVII веке в немецкий язык попало из французского слово «капот» в качестве игорного термина, как указывает Фасмер, оно значило «пропал, проиграл». В немецком же языке оно превратилось в kaput (капут) — разбитый пополам, пропащий.
Нельзя кончить главу о нашей одежде, не упомянув о штанах! У нас некоторые считают это слово не совсем приличным!
О боязни этого слова с юмором писали еще Ильф и Петров в «Золотом теленке», когда Остап Бендер увидел надпись на дверях магазина готового платья:
«ШТАНОВ НЕТ»
— Фу, как грубо! — сказал Остап, сразу видно, что провинция, написали бы, как пишут в Москве: «брюк нет», прилично и благородно…»
Ваш комментарий будет первым