Сколько непонятных и странных выражений разъясняются при чтении древних книг! Например, «заварить кашу».
Сейчас это значит «затеять хлопотливое дело». В пьесе «Нахлебник» И. С. Тургенева Кузовкин говорит: «На этих порах отец мой возьми да и умри. Пошли векселя ко взысканию, заварилась каша».
А в старину «каша» означала и пиршество. В Новгородской 1-й летописи 1239 года читаем: «Оженися князь Олександръ и венчася въ Торопчи, ту кашу чини, а въ Новегороде другую».
Конечно, в древности пир, в особенности у князей, доставлял много хлопот и возни окружающим. Нужно отметить, что одним из ритуалов пира было именно приготовление каши!
Интересно, что отголосок значения «каша — пир» дошел до нашего времени. У В. И. Даля отмечено: «КАША — это обед у молодых на новом хозяйстве» (молодые — молодожены).
Происхождение слова «каша» полностью не разгадано до сих пор.
Этимологи предполагают у корня этого слова значения «тереть», «скребсти», а также «цедить», «процеживать». Примечательно, что эти значения относятся к стряпне, приготовлению пищи, хлопотам, чистке, уборке.
В «Кратком этимологическом словаре» Н. М. Шанского сказано: «Сравнение с болгарским КАША — «тесто», «пюре» показывает, что первоначально это слово обозначало вид крупяной похлебки».
Это очень важное замечание, потому что тогда станет понятным и выражение «кашу расхлебывать»!
Щи да каша — пища наша
Поговорки «щи да каша — пища наша» или «мать наша — гречневая каша» доказывают, как важна была каша в русском обиходе, и свидетельством тому многочисленные пословицы, поговорки и выражения наши: «березовая каша» — розги; каша в голове — у кого путаница в мыслях; каша во рту — о невнятном произношении, каши не сваришь с кем, мало каши ел! — молод и неопытен, сапоги каши просят.
Упомянув о еде, нельзя не вспомнить и о нашей ухе. В древнерусском языке уха (юха) — навар — обозначала не рыбный суп, а вообще похлебку.
В одной рукописи XI века говорится об «ухе яичной». И из слив можно было варить уху. «Аще сливы обрящаются, съварять и почеръпають техъ уху».
Слово УХА существует не только в русском языке. Это индоевропейское слово. Имеются родственные слова в литовском: juse (юше) — рыбный суп; в древнепрусском: juse (юсс) — мясной бульон; в латинском: jus— похлебка, суп. В русском языке от «уха» уменьшительное «юшка». Например, у В. А. Гиляровского в книге «Мои скитания» описывается ужин волжских бурлаков: «Сели на песке по восьмеро на чашку, сперва похлебали с хлебом юшку, то есть жидкий навар из пшена».
Слово «суп» появилось в нашем языке в Петровскую эпоху из французского. Интересно, что во французском языке soupe (суп) — суп, a souper (супе) значит «ужин» и «ужинать».
В повести «Тарантас» В.А. Соллогуба, напечатанной в 1840 году, упоминается захолустная гостиница. Там половой принес путешественникам меню.
«Иван Васильевич принялся читать: «1. Суп — липотаж…»Очевидно, это «ля потаж» — французское слово, тоже обозначающее суп.
Вот еще одно занимательное слово — СЕНОКОС. В «сенокосе» меня всегда занимало несообразие: ведь косят не сено. Эта странность, видимо, объясняется тем, что в древнерусском языке сено обозначало не только сено в нашем понимании, но и траву. «Снидуть яко роса глаголи (т. е. слова) моя… яко иний на сено:?,— сказано в одном памятнике XIV века.
«Манускрипт» — малоупотребительное слово, а наше РУКОПИСЬ — это с него калька: manus (манус) — рука и scriptum (скриптум) — письмо, писание.
Можно вспомнить и о перочинном ножике. Пушкин в посвящении князю Горчакову писал:
Я петь пустого не умею
Высоко, тонко и хитро
И в лиру превращать не смею
Мое — гусиное перо!
Давно уже никто не пишет гусиными перьями, которые нужно было ОЧИНЯТЬ ножом, но воспоминание об этом осталось в словах «перочинный ножик»!
В рассказе «Иван Федорович Шпонька и его тетушка» Н. В. Гоголя читаем: «Сидел он всегда смирно… Когда кому нужда была в ножике, очинить перо, то он немедленно обращался к Ивану Федоровичу…»
Вот наше «Путешествие в глубь веков» показало, как изменяются слова, приобретают иное значение, или, наоборот, остаются в языке, потеряв первоначальный смысл.
Ваш комментарий будет первым