Занимательная гастрономия

При желании любознательный человек может найти много интересного в чем угодно.

Вот что общего между куриным яйцом и геометрией? А возьмите простое яйцо и обведите на бумаге каранда­шом, у вас получится простейшая геометрическая фигу­ра—ОВАЛ! Яйцо по латыни называется ovum (ОВУМ), и от этого слова произошло название фигуры «овал» и прилагательное «овальный».

Яйцо — это начало всех начал, недаром существует латинское выражение: «ab ovo usque ad mala» — «от яй­ца до яблок» — древние римляне начинали обед с яиц и кончали яблоками. Смысл — от начала до конца.

И Пушкин в неоконченной поэме «Езерский» писал:

Начнем ab ovo…

Интересно слово ГАСТРОНОМ. Все мои ученики, которых я спрашивал, что такое гастроном, сразу отве­чали: «Это магазин!» А гастроном — это ведь человек, любящий хорошо покушать, ценитель и знаток еды. Та­ково первоначальное значение этого слова.

Вот так название человека превратилось в наимено­вание магазина, где торгуют съестными припасами!

«Гастроном» от греческого gaster желудок и nomos — закон, так что это человек, которому желудок диктует свои законы…

Греческое gaster образовало и название бо­лезни желудка — гастрит. Было и другое греческое сло­во— stomachos, оно обозначало не только желудок, но и пасть, рот. Существовало раньше выраже­ние «стомаха ради» — ради желудка, для улучшения пищеварения. Например, у К. Загоскина: «Конечно, и я чарочку-другую в день выпью ради стомаха» (Рощин).

У слова «гастроном» есть синоним — «гурман». Это слово французского происхождения (по-французски gourmand — лакомка, любящий поесть). Так называет­ся человек с утонченными требованиями к еде, не огра­ничивающийся просто насыщением, но смакующий, на­слаждающийся тонкими блюдами. Пример из «Блестя­щего назначения» Станюковича: «Адмирал ел свежую икру с наслаждением и вдумчивостью заправского гур­мана».

Нужно отметить, что у Пушкина есть слово «гастро­ном», но отсутствует «гурман». Не отмечено оно ни у Даля, ни у Фасмера, ни у Преображенского.

Наши национальные жидкие блюда — уха, щи да каша.

Говоря об ухе, можно вспомнить и рыб, но я ограни­чусь только лабарданом, которая так понравилась Хлестакову в гоголевском «Ревизоре». Лабардан — это просоленная и провяленная треска.

У нас существует французское слово – ВИНЕГРЕТ, производное от vinaigre (винегр) — уксус. У францу­зов же винегрет называется salade russe (салад рюсс) — русский салат.

То же самое произошло и с ЯИЧНИЦЕЙ: любая яичница по-французски omelette, а у нас омлет — это особый вид яичницы из яиц, взболтанных и смешанных с мукой, наша же глазунья по-французски буквально — «яйца на плоскости» (т. е. на сковороде).

Мы любим гречневую кашу. Во Франции тоже есть гречневая крупа, ею кормят птиц и называют «сарацин­ским зерном». Впрочем, на севере Франции, в Бретани, из гречневой муки стряпают блины, не похожие на на­ши. А вот наши блины! Вот как поэтически описал блин А. И. Куприн в романе «Юнкера»:

«Москва, которая перед строгим великим постом вновь возвращается к незапамятным языческим време­нам и вновь впадает в идолопоклонство на яростной тризне по уходящей зиме… Сегодня настоящий царь, ви­тязь и богатырь Москвы тысячелетний блин, внук Даж-бога.

Блин кругл, как настоящее щедрое солнце, блин го­ряч и красен, как всесогревающее солнце. Блин полит растопленным маслом — это воспоминание о жертвах, приносимых могущественным каменным идолам. Блин — символ солнца, красных дней, хороших урожаев, ладных браков и здоровых детей».

В третьей части трилогии А. Н. Толстого «Хождение по мукам» германский ландштурмист рассказывает Рощину о русских блинах: «У меня записана интересная беседа с одним русским ученым о происхождении бли­нов. Масленица — это праздник поедания солнца. Его заклинали хороводными плясками, затем кушали его изображение — блины. Как видите, славяне в своих ми­ровоззрениях всегда устремлялись очень высоко…»

БЛИН произошел от МЛИН, здесь тот же корень, что и в «молоть, мельница». Млин изменился в блин.

Это чисто русское изделие из муки, а в Сибири лю­бят другое тестяное изделие — ПЕЛЬМЕНИ. Но мало кто знает происхождение этого названия, которое по­лучилось из финского «пель» — ухо и «нянь» — хлеб. Буквально — ушки из муки. У нас существует и другое блюдо — ушки, тоже пельмени, только другой формы, действительно напоминающие человеческое ухо. Сущест­вуют и мелкие пельмени. В Италии мелкие пельмени на­зываются «равиоли».

Говоря об Италии, нельзя не вспомнить о макаронах, национальном итальянском блюде. Макароны известны всем, но мало кто подозревает, что в языкознании су­ществует термин «макаронизм» — иностранное слово, механически внесенное в русскую речь. Макароническая манера и даже макаронические стихи — шуточные или сатирические стихи, уснащенные исковерканными ино­странными словами. В России в 1840 году И. П. Мятлов написал макароническую поэму «Сенсации и заме­чания госпожи Курдюковой за границей, дан л’этранже».

Высмеивая генерала Врангеля, макаронические сти­хи писал Демьян Бедный, а Маяковский издевался над русскими эмигрантами в Америке:

«Я вам,

сэр,

назначаю апойнтман.

Вы знаете,

кажется,

мой апартман?

Тудой пройдите четыре блока,

потом

сюдой дадите крен.

А если

стриткара набита,

около

можете взять

подземный трен…»

Демьян Бедный в «Манифесте барона фон Врангеля» пересыпает русскую речь немецкими словами:

Их фанге ан, я нашинаю,

Эс ист для всех советских мест,

Для русских люд из краю в краю

Баронский унзер манифест.

Вам мой фамилий всем известный —

Их бин фон Врангель, герр барон,

Я самый лючший, самый шестный

Есть кандидат на царский трон…

Любят у нас и вермишель. Это слово пришло к нам из Франции, где образовалось от латинского слова vermis — червяк.

Все это делается из МУКИ. Интересно, что мука и мука — одно и то же! «Мука» от глагола «мять, мяг­чить, мучить», то есть превращать зерно в мелкий по­рошок.

Обед кончают обыкновенно чем-нибудь сладким, фруктами — десертом. Па десерт выберем АПЕЛЬСИН. Это удивительное слово, по-французски orange (оранж), к нам попало только в составе прилагательного «оран­жевый» — цвета апельсина. От «оранж» образовались «оранжад» — напиток из апельсинового сока, и «оранже­рея» — род теплицы для солнцелюбивых растений, пер­воначально для апельсинов.

До революции искусственные цветы апельсинового дерева — флердоранж — были непременной при­надлежностью свадебного убора невесты: «На диване сидела сама Фаинушка, в белом шелковом платье и с флердоранжем в великолепных черных волосах», — пи­сал Салтыков-Щедрин в «Современной идиллии».

Апельсин же — голландское слово. Плоды эти при­возили в Голландию из Китая и название это по-гол­ландски appel-sien (аппель-син) — буквально «китай­ское яблоко». В «персиках» отзвук от слова «Персия». По-латински и persicum malum — «персидское яблоко».

Меня спрашивали, почему у нас чай называется ча­ем, а в других европейских языках ТЭ, ТИ?

Чай появился у нас во время царствования Алексея Михайловича в семнадцатом веке. Мы сохранили его китайское название ЧА, которое и превратилось в ЧАЙ. В других европейских языках начальный звук этого на­звания стал передаваться согласным t: французское the, английское tea.

Что касается кофе, то слово это тоже неодинаково зву­чит в разных языках. К нам оно попало в XVIII веке из Англии. Родина кофейного дерева — знойная Эфиопия. Арабы называли КОФЕ qahwa (кахва) по области Кяффа в Эфиопии. «Кахва» значило еще и «вино».

В XV—XVI веках Аравия была единственной стра­ной, разводившей кофе. Только в середине XVII века зерна кофе попали в Голландию, и тогда же из жареных и молотых зерен начали изготовлять кофейный напиток. Распространившись по Европе, кофе в каждой стране получило разные названия: во французском cafe (кафе), в английском coffee (кофи), в чешском kava.

Высший сорт кофе — мокка или мокко — получил свое имя от гавани Мокка в Аравии, откуда его достав­ляли в Европу.

Тут необходимо отметить, что кофе мужского рода, а то часто у нас говорят: «мое кофе, горячее кофе» вместо «мой, горячий кофе».

В русском языке долгое время употреблялись разные варианты названий этого напитка. Пушкин в «Евгении Онегине» писал:

С восточной гущей кофе пил.

И в том же романе:

Здесь почивал он, кофей кушал…

А в «Дубровском»: «Приезжий не спрашивал себе ни чаю, ни кофию…»

Гоголь писал в «Мертвых душах»: «После обеда гос­подин выкушал чашку кофею». А в повести «Нос» «ци­рюльник Иван Яковлевич… увидел, что супруга его… очень любившая кофий»…

И у А. П. Чехова в «Вишневом саде» Фирс спраши­вает: «Готов ли кофий?» У Чехова встречается и «кофе».

Раньше неодобрительно говорили: «Все чай да ко­фей!», — подразумевая под этим праздную жизнь, без­дельное времяпрепровождение…

Вся эта вышеописанная гастрономия обычно выпи­вается и съедается за столом.

СТОЛ от «стелить, стлать», первоначальное значе­ние — «подстилка». В наше время восточные народы стелят на пол ковер, который служит им как бы столом. От корня «стел» — «постель», «стелька», «стланцы» — стелющиеся растения.

Слово «стол» у нас имеет несколько значений: стол, за которым едят, и сама еда и переносное значение — «диетический стол» — специальный пищевой режим для больных.